Cite

Кон: Знаю, что GPS у вас нет, дайте хотя бы карту.

– Лу – мой хороший приятель, – сказал я, глядя на конверт, – и для него я готов на всё, конечно, в пределах разумного. Иногда и за пределами, как вчера вечером. Но это не значит, что мы с Лу всегда играем в одни и те же игры.

Прятавшая волосы тесная шляпка настолько не соответствовала нынешней моде, что наводила на мысль о неважных делах владелицы.

К утру ничего не изменилось. Я попробовал было поискать рыжую девушку. В телефонной книге было двадцать восемь Гленнов, из них три женщины. Одна не отвечала, две другие заверили меня, что они вовсе не рыжие, причём одна из них предложила мне приехать, чтобы в этом удостовериться.

Особого смысла играть в индейцев не было.

Я кивнул, и мы бросились через открытое пространство. Было светло, почти как днем. Я чувствовал себя превосходно, словно мишень в тире.

Шли молча. Звук шагов на расстоянии тридцати футов мог услышать только индеец.

– Они торопились убрать Руни, потому что тот знал о них что-то. Сейчас же Руни ничего не знает, потому что мёртв, его дом заперт, а машина куда–то угнана.

– Вебера зарезали в номере Эванса, предварительно вырубив хозяина. Так что Эванс из тех ребят, о которых мы так много слышим и так редко встречаем. Они всегда первыми попадают на место происшествия.

– Вам и это не понравилось, да?

– Не, – он покачал головой. – И на это я не клюну, если, конечно, труп опять исчез.

– Он у меня не с собой. Если хотите, а смотаюсь за ним.

Я обыскал домик. Все в порядке, ничего со стороны. В ящике валялся мусор, немытые чашки, полные кофейной гущи, – на столе. Никаких бумаг. Никто не написал историю своей жизни на спичечной этикетке.

Около кровати, на коленях, словно молился, стоял человек в сером костюме с пыльно-белыми волосами. Его ноги были раздвинуты, тело облокотилось на кровать, а руки разбросаны в стороны. Голова покоилась на левой руке. Судя по всему, он устроился удобно. Охотничий нож, торчащий из-под левой лопатки, казалось, не доставляет ему никаких неудобств.

Через какое-то время очнулся и увидел чьи-то туфли. Ноги были вытянуты под странным углом на полу, бессильно висела рука, а револьвер лежал вне пределов досягаемости. Я двинул одну из ног и с удивлением обнаружил, что они принадлежат мне.

Он ухмыльнулся и взмахнул правым кулаком. У меня было достаточно времени, чтобы сбегать и купить маску кетчера.

– Забрав туфли, Вы сразу отправились в мастерскую?

Она молча кивнула.

– По пути нигде не останавливались?

– Зачем?

– Откуда мне знать, меня там не было.

– Чем вы занимаетесь, мистер Эванс?

– Я частный детектив.

– Это... это по поводу денег? – быстро произнесла она.

Я кивнул. Риска не было, так как обычно все дела связаны с деньгами. Во всяком случае, дело действительно касалось сотни, лежащей в моём кармане.

Я кивнул, отхлебнув из стакана, и сказал: «Угу». Это слово меня ни к чему не обязывало, что вполне меня устраивало, так как я не понимал, о чем идёт речь.

Сейчас можно было рискнуть. Опытный и ловкий парень мог бы рухнуть на землю, сделать заднее сальто с колен и вскочить на ноги уже с револьвером в руках. Весь фокус бы занял доли секунды. Быстрый человек мог бы сделать коротышку-очкарика так же легко, как старуха вытаскивает вставные зубы – одним движением. Но я не считал себя быстрым и ловким, чтобы скакать, как кузнечик.

Оркестр гремел так, словно сидел у меня за пазухой.

Sanae: Everyone~ Let's all not be restrained by common sense, okay~ ♥

– Я ничего не ответил. Давно уже вышел из того возраста, когда приятно обругать человека с которым ничего не можешь сделать.

– После отмены сухого закона ребята из полиции стали меня прижимать. У них прямо кошмары начинаются, как представят, что им придётся жить на зарплату.

– И как поход к доктору превратился в дуэль?

– Сюжетные повороты должны быть правдоподобными, знаете ли.

– Вы правы, но это просто произошло.

– Давай же, скорее. Скорее!

– А?

– То есть, я непрямо говорю, что позволяю тебе признаться мне, если ты настаиваешь. Не заставляй меня! Мне стыдно!

– Извини. Мне нужно чуть больше времени, чтобы понять смысл твоих слов. «Позволяю... если ты настаиваешь»? «Я позволяю тебе, если ты настаиваешь» не значит «Я сделаю что-нибудь для тебя», но и не значит «Я хочу» или «Давай сделаем». И «Я совсем не делаю то и это» – это стандартная реплика цундере, которая означает «Я делаю это или то, потому что ты мне нравишься». Но самая неясная часть – это слово «Признаться». Не думаю, что признание нужно выбивать из кого-то бесчеловечными методами. Хотя именно это сейчас и происходит. Что наводит меня на мысль о том, что я должен признаться в своих чувствах. Признаться... но в чём?

– Ладно, тогда устроим дуэль!

«Прощай, несчастная жизнь. Прощайте, мои сбережения в примерно 7800 иен. Прощайте, мои игровые аккаунты. Я даже одел основного перса и ещё двух на дополнительных акках. И даже прокачал их до 80-го левела! Нет! Драгоценные картинки на жёстком диске! Мои интересы и фетиши станут известны миру! Не отформатировав его, я не позволю себе умереть! Даже моя история поиска для «Как писают во время «Тур де Франс»» и «календарный метод контрацепции и папа римский», это уж слишком!»