Cite

Как обычно, я работаю с материалами, которые специально сделаны негорючими. Но предосторожности НАСА не помеха решительному поджигателю с баллоном чистого кислорода.

Комбо 'фонтанирующей' рвоты

Появление кашля и рвоты увеличивает заразность болезни H1N1.

Комбо 'Ой'

Кашель и понос приводят к нежелательным инцидентам, что снижает продуктивность труда и привлекает внимание к болезни H1N1.

Сценарий: Свиной грипп

Ты новый мутировавший штамм свинного гриппа. В 2009 году у тебя ничего не вышло, но на этот раз все будет по-другому!

В мире не осталось здоровых людей

Последний здоровый человек на планете недавно заразился болезнью Чума.

Запущена новая социальная сеть

Запущена новая социальная сеть для одиноких людей. 'Без контактов+' собирается привлечь миллиарды пользователей за считанные дни.

Мадагаскар уничтожает заражённых людей

Мадагаскар казнит группу людей, заболевших болезнью Бяка, чтобы предотвратить заражение других.

Зимбабве: В стране паранойя

Люди в стране Зимбабве крайне параноидальны, и поэтому они, скорее всего, предпримут крайние меры, чтобы замедлить распространение болезни Бяка.

Увеличился объем осадков во влажных регионах

Последние исследования показывают, что страны с влажным климатом станут ещё влажнее из-за глобального потепления.

Холодные страны становятся ещё холоднее

Последние исследования показывают, что страны с холодным климатом станут ещё холоднее из-за глобального потепления.

Жаркие страны становятся ещё жарче

Последние исследования показывают, что Страны с жарким климатом станут ещё жарче из-за глобального потепления.

Все не так плохо, как кажется.

То есть я по-прежнему в заднице. Просто не так глубоко.

Да, каждая песчаная буря неизбежно означает одно – чистку солнечных панелей, почётную традицию настоящих марсиан, таких как я. Это напоминает мне детство в Чикаго, где я разгребал снег лопатой. К чести моего отца, он никогда не утверждал, что это занятие закалит мой характер и научит ценить тяжкий труд.

«Снегоуборщики стоят дорого, – говорил он. – А ты ничего не стоишь».

Однажды я попробовал пожаловаться маме. «Не будь слабаком», – ответила она.

Я сунул руку в карман плаща. Естественно, никакого пакета. Рука скользнула в карман пиджака. Бумажник на месте. Меня интересовало, была ли в нем моя сотня. Пистолет тоже на месте, в кобуре. Это приятно поразило: очень учтиво со стороны налётчиков. Так же учтиво, как закрывать глаза покойнику, только что зарезав его. Я снял шляпу, не без боли, и пощупал голову, добрую старую голову, которую я носил на плечах довольно долго. Затылок побаливал. Спасибо, шляпа смягчила удар. И голова ещё могла мне послужить.

Это была комната, где могло происходить все, что угодно, кроме работы.

Вдруг дверь открылась, и я увидел высокого блондина в белом костюме с фиолетовым атласным шарфом на смуглой крепкой шее. В петлице белого пиджака торчал василёк, и бледно-голубые глаза блондина по сравнению с цветком казались вылинявшими. Черты лица крупноваты, но красивы. Господин в белом был на дюйм выше меня. Волосы уложены самой природой в три ровных белых холмика, напомнивших мне ступеньки, поэтому они мне не понравились. В общем, он выглядел, как парень в белом костюме с фиолетовым шарфом и с васильком в петлице.

Его задумчивость была также фальшива, как родословная подержанной машины.

Я держал безмолвную трубку и рычал в неё:

– Тысяча семьсот пятьдесят фараонов в городе, и они хотят, чтобы я своими ногами ходил за них.

– Дамы врут все время – для профилактики.

– Что я думаю, – спокойно сказал Налти, – может, мне подойти к ней и выяснить, куда она уходила?

– Хорошая идея, – сказал я. – Если ты раздобудешь кого-нибудь, кто вытянет тебя из кресла.

– Что? А, ещё одна острота.

Мне показалось, что в лице мистера Рембрандта появилась насмешка. Я достал бутылку из глубокого ящика стола и сделал маленький глоток. Это в мгновение ока убрало усмешку с уст мистера Рембрандта.

В этом году на календаре изобразили Рембрандта, довольно грязный автопортрет, должно быть, из-за несовершенной печати. Репродукция изображала его держащим испачканным большим пальцем замызганную палитру и с беретом на голове, который также был не совсем чист. Его другая рука держала кисть, как будто он собирался поработать, если бы ему заплатили наличными. Его лицо цвета обожжённой глины выглядело перезрелым, из-за проявляющихся последствий алкоголя. Оно было полно отвращения к жизни. Но оно имело выражение твёрдой бодрости, которая мне нравилась, и глаза были ярки, как капли росы.

– А? А, да, очень смешно. Напомни мне, чтоб я посмеялся в выходной.

В соседнем доме заметил приподнятую занавеску. Из окна выглядывало узкое внимательное лицо. Лицо старой женщины с белыми волосами и острым носом. Такие старушки суют свой нос во все дела в округе. В каждом квартале есть по меньшей мере одна такая. Я помахал ей рукой. Занавеска упала.

Я налил ей приличную порцию. Мне бы этого хватило, чтобы пробиться через стену. Она взяла стакан и просто вылила виски в рот, заглотнув, как таблетку аспирина.