Cite

Тут мне пришло в голову, что я слишком часто поворачиваюсь к людям спиной.

Все с очень серьёзным видом выпили.

Уходя, он прикрыл за собой дверь так, словно боялся, что она может треснуть.

Было еще рано, но уличное движение усилилось – люди спешили домой к ужину. Я не знал, следуют за мной две машины или всего одна. Во всяком случае, никто не попытался меня догнать и швырнуть бомбу мне на колени.

Сперва подошла горничная, потом человек, который произносил имя мистера Дорра так, словно боялся, что оно взорвётся у него во рту, после в переговоры включился какой-то совершенно шёлковый голос.

– Похоже, спонтанное решение подложить железную подкладку в лифчик спасло мне жизнь!

– Почему она железная?

– Меня зовут Вариасьён. Если интересно, садист я или мазохист, то я садист в квадрате!

– Пришёл убить меня?

– А ты умна! Откуда ты узнала?

– Ты не постучал. У тебя поддельные усы. Униформа не по размеру. Продолжать?

– Кто-то должен взять ответственность за это. Я даже поставлю вопрос о целесообразности существования Инкогнито.

– Ну распустите Вы их, а можете ли гарантировать, что на их место придут способные люди?

– Но, чтоб ты знал, идти мы будем по подполью. Путь небезопасен.

– Опасность – моё второе имя!

– Вот это, я понимаю, дух!

Кон: Знаю, что GPS у вас нет, дайте хотя бы карту.

– Лу – мой хороший приятель, – сказал я, глядя на конверт, – и для него я готов на всё, конечно, в пределах разумного. Иногда и за пределами, как вчера вечером. Но это не значит, что мы с Лу всегда играем в одни и те же игры.

Прятавшая волосы тесная шляпка настолько не соответствовала нынешней моде, что наводила на мысль о неважных делах владелицы.

К утру ничего не изменилось. Я попробовал было поискать рыжую девушку. В телефонной книге было двадцать восемь Гленнов, из них три женщины. Одна не отвечала, две другие заверили меня, что они вовсе не рыжие, причём одна из них предложила мне приехать, чтобы в этом удостовериться.

Особого смысла играть в индейцев не было.

Я кивнул, и мы бросились через открытое пространство. Было светло, почти как днем. Я чувствовал себя превосходно, словно мишень в тире.

Шли молча. Звук шагов на расстоянии тридцати футов мог услышать только индеец.

– Они торопились убрать Руни, потому что тот знал о них что-то. Сейчас же Руни ничего не знает, потому что мёртв, его дом заперт, а машина куда–то угнана.

– Вебера зарезали в номере Эванса, предварительно вырубив хозяина. Так что Эванс из тех ребят, о которых мы так много слышим и так редко встречаем. Они всегда первыми попадают на место происшествия.

– Вам и это не понравилось, да?

– Не, – он покачал головой. – И на это я не клюну, если, конечно, труп опять исчез.

– Он у меня не с собой. Если хотите, а смотаюсь за ним.

Я обыскал домик. Все в порядке, ничего со стороны. В ящике валялся мусор, немытые чашки, полные кофейной гущи, – на столе. Никаких бумаг. Никто не написал историю своей жизни на спичечной этикетке.

Около кровати, на коленях, словно молился, стоял человек в сером костюме с пыльно-белыми волосами. Его ноги были раздвинуты, тело облокотилось на кровать, а руки разбросаны в стороны. Голова покоилась на левой руке. Судя по всему, он устроился удобно. Охотничий нож, торчащий из-под левой лопатки, казалось, не доставляет ему никаких неудобств.

Через какое-то время очнулся и увидел чьи-то туфли. Ноги были вытянуты под странным углом на полу, бессильно висела рука, а револьвер лежал вне пределов досягаемости. Я двинул одну из ног и с удивлением обнаружил, что они принадлежат мне.

Он ухмыльнулся и взмахнул правым кулаком. У меня было достаточно времени, чтобы сбегать и купить маску кетчера.

– Забрав туфли, Вы сразу отправились в мастерскую?

Она молча кивнула.

– По пути нигде не останавливались?

– Зачем?

– Откуда мне знать, меня там не было.