Cite

– Таксист может это доказать, – рычал китель.

– Вы уходили со своего поста в полшестого?

– Ни на минуту, босс.

– Это не ответ. За минуту может пасть империя.

– Ни на секунду, босс.

– Вы знаете, кто вы в моих глазах? – чуть качнулся вперёд Джон Вокс.

– Лжец, – подсказал я.

– Дверь там, – сказал он, указав на неё мизинцем левой руки.

Было интересно для разнообразия посмотреть, как оглушают кого-то другого, но не тебя.

Вдруг, безо всяких видимых перемен, она прекратила быть красивой. Она стала выглядеть, как женщина, которая могла быть опасной давным-давно и дерзкой относительно недавно. Женщина второго сорта.

– У мистера Марлоу любопытная история, – сказал шеф, хитрый, как Ришелье на гобелене. – О мистере Амторе из Стиллвуд Хайтс. Он какой-то знахарь или колдун. Кажется, Марлоу навещал его, а тут и вы с Блейном подвернулись, и произошло какое-то недоразумение. Я забыл детали, – он посмотрел в окно с видом человека, всегда забывающего детали.

Шеф осмотрел его с ног до головы. Он причесал и почистил его взглядом.

Как только мы отплыли от берега, три пары, как по команде, начали «жевать» друг другу лица.

– Вы такой непостижимый, – проговорила она задумчиво. – Такое мужество, такая решительность, и все это за ничтожную сумму. Вас душат, оглушают, бьют, накачивают наркотиками, а вы, как ни в чем не бывало, действуете. Почему вы такой необычный?

– Продолжайте, – попросил я. – Скажите ещё что-нибудь, возвышающее меня.

Двое в смокингах, не спеша, никуда не глядя, направились к нам. Этого следовало ожидать. Подойдя к арке, оба сунули руки в карманы, за сигаретами, конечно.

Она повесила трубку, оставив меня наедине с чувством, как будто я поговорил с чем-то нематериальным.

Руки хорошо ухожены, без перстней. Смокинг темно-синего цвета, почти чёрного, жемчужная заколка в галстуке. Заколка показалась мне великоватой, но, возможно, от зависти.

В воздухе послышался свист дубинки. Я уже привык к тому, что любая дубинка в этих краях автоматически опускалась на мою голову.

85-центовый обед по вкусу напомнил почтовый мешок, и его мне подал официант, выглядевший, как человек, способный избить меня за 25 центов, перерезать мне глотку за 60 центов и похоронить меня в бетонном гробу на дне океана за полтора доллара за вычетом подоходного налога.

– Трудности, – продолжал он, – это что-то такое, с чем наш город не очень-то знаком, мистер Марлоу. Наш городок не очень велик, но он очень, очень чист. Я смотрю из своего западного окна и вижу океан. Ничего нет чище, не так ли?

Пухлая рука держала визитку. Он демонстративно прочитал её, перевернул, прочитал с другой стороны, где ничего не было написано, положил её на стол и придавил пресс-папье в виде бронзовой обезьяны, как будто хотел быть уверенным в том, что для визитки, во избежание её пропажи, надёжнее места нет.

Рандэлл поднимал глаза, пока взгляд не остановился на моей макушке. Затем он немного опустил веки, глядя так на меня секунд десять. Затем улыбнулся. Он ужасно много улыбался в тот день, наверное, использовал недельный запас.

Он долго смотрел на меня. Так долго, что диктор успел огласить новое сообщение об ограблении греческого ресторана в Сан-Педро. Подозреваемого задержали. Им оказался 14-летний мальчик-мексиканец, вооружённый водяным пистолетом.

Снова лило как из ведра, тяжёлые капли били в лицо. Одна из них попала на язык, и я вдруг понял, что рот у меня открыт, да так широко, что в челюстях ощущалась боль. Совершенно неосознанно, помимо своей воли я скопировал посмертную гримасу, исказившую лицо Гарри Джонса.

Маленький мёртвый человек молча сидел на стуле, не боясь уже ничего, не ожидая никаких перемен.

– Кэнино отыскал Гарри. У него что-то было к нему, и Гарри улизнул. Я хочу покоя, вы тоже хотите покоя и Гарри хотел того же. Вот и все. Гарри уже нашёл покой. И никто не нарушит больше его покоя.

Мистер Кэнино мог вернуться. Мистер Кэнино принадлежал к тем самоуверенным джентльменам, которые не боятся вернуться на место преступления.

– Значит, ты пустил его по ложному следу, Гарри, – громко сказал я. Мне казалось, что я говорю не своим голосом. – Ты обманул его и выпил свою порцию цианистого калия бесстрашно, как рыцарь. Ты умер от яда, как крыса, но для меня ты вовсе не крыса, Гарри.

– Взгляни на это, малыш.

Я не шевельнулся. У меня не было оружия. Мне не обязательно было видеть сквозь дверь, чтобы знать, что рокочущий голос предлагал Гарри Джонсу взглянуть именно на оружие. Но я не думал, что Кэнино сделает нечто большее со своим револьвером, кроме как продемонстрирует его. Я ждал.

– Понял, – сказал я. – Я – тупица. Вот теперь дошло.

– И я полагаю, что не стоит вас больше задерживать.

– Вы меня не задерживаете, – сказал я. – Это я вас задерживаю. Я хочу узнать, почему ваши визитки оказались в папиросах?

– Кроме того, у меня много друзей. Но есть люди, которые хотели бы выставить меня в плохом свете. Психиатры, сексопатологи, невропатологи, отвратительные человечки с резиновыми молотками и полками, уставленными книгами. И, конечно же, все они мои враги, а я для них – шарлатан. Так какая у вас теория?