Cite

Это был мой голос, но кто-то пользовался моим языком вместо наждачной бумаги.

Я снял пиджак, отстегнул наплечную кобуру и запер Люгер в ящик стола. Полицейские не любят, когда приходишь с пистолетом на их территорию, даже если имеешь право носить оружие. Они любят, чтобы ты приходил заискивающим, держа шляпу в руке, говорил тихо, вежливо и ничего не выражал взглядом.

– Нелепый ты человек, амиго. Я и не знала, что ещё существуют такие люди.

– Довоенный фонд, – сказал я. – С каждым днем нас становится все меньше.

– Любовь – как скучно это звучит, – задумчиво сказала она. – Поражаюсь, что язык, столь изысканный в любовных стихах, может назвать её таким слабым словом. В нем нет жизни, нет звучности. Оно ассоциируется у меня с маленькими девочками в платьицах с оборками, с розовыми улыбочками, робкими голосками и, очевидно, очень грязным бельём.

Мы вошли в мой частный мыслительный салон и сели.

Шея была смуглой и мягкой, а губы красными, как новенькая пожарная машина.

Техасская официантка с образованностью юмористических персонажей

И тут раздался звонок, заранее предупреждающий об опасности. Звучит он негромко, но его все же нужно слышать. Какой бы ни стоял шум, его надо слышать.

Лжецы всегда терпеливы.

– Вы не верите мне. Я слышу по вашему тону.

– По моему тону вам ничего не понять. Я детектив. Как вы разговаривали с ним?

По коридору мимо моего офиса, как всегда, сновали люди, а когда я, открыв дверь, вошёл в душную тишину малой приёмной, у меня, как всегда, появилось ощущение, будто я брошен в пересохший двадцать лет назад колодец, к которому никогда никто не придёт. В воздухе, отдающем несвежестью, как интервью о сыгранном матче, стоял запах старой пыли.

В кабинете – тот же спёртый воздух, та же пыль на плинтусе, то же крушение надежд на беззаботную жизнь.

– Она смуглая, красивая и страстная. Притом очень, очень податливая.

– И оригинальная, как почтовый ящик, – сказал я.

– Двадцать пять долларов в день? – изумлённо спросила она.

– Маленьких одиноких долларов.

– Очень одиноких?

– Как маяки.

Однако фигушки.

Поначалу я не мог понять, в чем тут дело. Но отсутствие симметрии меня встревожило. Я привык быть подозрительным. А потом меня озарило:

1. Единственное объяснение асимметричной видимости – песчаная буря.

2. Песчаные бури снижают эффективность солнечных панелей.

3. Мои солнечные панели постепенно теряют эффективность на протяжении последних солов.

Из этого я сделал следующие выводы:

1. Я уже несколько солов нахожусь в песчаной буре.

2. Дерьмо!

Я привык к просторам Ацидалийской равнины, моего бывшего дома в прериях.

Я повернулся и посмотрел назад, на марсоход и прицеп. Они стояли там, где я их и оставил (на Марсе почти нет угонщиков).

У маленького кратера пока нет имени. По крайней мере на моих картах. Поэтому я назову его Входной кратер – просто потому что могу.

Я в середине скопления кратеров, которые формируют треугольник. Я называю его Треугольником Уотни, потому что после всего, что я пережил, хоть что-то на Марсе должно носить моё имя.

Хотите знать, что такое нулевая отметка? На Земле это уровень моря. Очевидно, на Марсе такое объяснение не прокатит.

Теперь я каждую ночь выхожу наружу со своим самодельным секстантом и ищу Денеб. Если подумать, это весьма глупо. Я торчу на Марсе в скафандре, а для навигации использую инструменты шестнадцатого века. Но они работают!

Марк Уотни – эксперт по выживанию на Марсе.

Скиапарелли или смерть!

Когда я все выключил, в жилом модуле воцарилась странная тишина. Я провёл 449 солов, слушая его обогреватели, воздушные клапаны и вентиляторы. А теперь он молчал. Это было зловещее молчание, которое трудно описать словами. Я и раньше удалялся от звуков жилого модуля, но всегда при этом находился в марсоходе или скафандре, где достаточно собственных шумов.

А теперь ничего не было. Я никогда прежде не понимал, какая на Марсе стоит тишина. Это пустынный мир, практически лишённый проводящей звук атмосферы. Я слышал, как колотится моё сердце.

Ладно, хватит пафосной философии.

Установив спальню, я снимаю скафандр и расслабляюсь. Преимущественно смотрю паршивые старые сериалы. Большую часть дня веду себя как обычный безработный.

Если я пропустил знак или неправильно сложил два числа, то могу больше никогда не проснуться.

Но я проснулся, и главный компьютер показывал небольшой рост уровня CO₂, который я предсказал. Похоже, я проживу ещё один день.

«Проживи ещё сол» – отличное название для очередной серии «Бондианы».