Cite

– Рад познакомиться, – Джефф Тэлли протянул руку. – Я сейчас оденусь, и мы что-нибудь придумаем на завтрак. Я уже выспался, а Джордж, бедняга, совсем не спал.

Джейк Стоянов мгновенно выхватил откуда-то револьвер. Пушка появилась так неожиданно и быстро, что казалось, она выросла в его руке прямо из воздуха.

– Слушай, а ты не помнишь, что за посудина проплывала тогда по каналу? Что-то с анекдотом связано.

– Гондурас.

– Полар-Гондурас, точно.

After they were done, the boss picks up an axe and started fighting the son.

And so begins the epic confrontation.

During the fight, he called out to his mother, causing her to doubt her allegiance...

Yeah, you can imagine how it plays out. This sort of thing will probably take up two episodes in an anime.

– Человек – вообще существо хрупкое, его можно убить даже пластиковым стаканчиком.

– Как это?

– Наливаешь цианид...

«I was planning on dying tonight anyway... And if death doesn't scare me, why not kiss a demon?»

– Если надела корону, будь готова пасть на свой меч.

– Ещё только 8:03, а мы уже облажались.

Гусёна: Это просто безобразие! Детей полагается защищать от жизненных тягот!

Зигзаг: Да, тяжело, когда папа в тюрьме.

Гусёна: А? Да я не об этом! Самое ужасное, придётся вернуть всё, что мы купили. Хотя, конечно, и папу не вредно было бы выручить...

Гусёна: Мой папа не преступник! Хотя... Когда даёт деньги на жвачку, норовит обсчитать...

Танк: Вы все – задохлики! Громче надо играть. Эх, мне бы гитару!

Гусёна: Но, Танк, у тебя на лицо все задатки ударника.

Гога: Да, набор барабанов.

Гусёна: Пожалуйста, Танк, ты ведь с детства всех колотишь.

Чёрный плащ: Сюрприз! Вот и опять ты попался, Мегапшик!

Чёрный плащ: За мной, Зигзаг, надо догнать этого энергоманьяка.

– Мы есть Пейн, мы есть бог!

Миссис Прендергаст одарила меня улыбкой, которую я почувствовал даже в заднем кармане брюк.

Сукесян расправил руки и снова скрестил их – по-другому. При его сдержанности это было, наверное, равносильно тому, чтобы вскарабкаться на фонарный столб и зубами откусить лампочку.

Я снова набил свою трубку и стал шевелить мозгами, стараясь при этом как можно меньше шевелить головой.

К экстрасенсу могут ходить даже мужчины – из тех, что разъяренными быками ревут на служащих у себя в конторе и превращаются в кусок холодной манной каши, оставшись в кабинете одни.

Чтобы продавать восточные ковры, вам не надо быть экстрасенсом. Экстрасенсом вам надо быть – и с достаточным сдвигом по фазе – чтобы покупать их.

Маленькую комнату, служившую приемной, я никогда не запирал, чтобы клиент мог войти и подождать меня – на случай, если у меня когда-нибудь появится клиент, да еще такой, который станет меня ждать.

– У него был пистолет, – сказал я. – Великолепный люгер. Хотя, конечно, под прицелом двух винтовок всякий воинственный пыл быстро остывает.

Мы сидели в комнате дежурного капитана полицейского участка Западного Лос-Анджелеса возле бульвара Санта-Моника. В комнате нас было четверо. Рядом в камере дожидались отправки в городской вытрезвитель к утреннему заседанию суда несколько пьяных, и оттуда все время несся оглушительный рев – что-то вроде боевого клича австралийских бушменов.

Ревис был безупречно одетым худым, узколицым, спокойным мужчиной лет пятидесяти, с гладкой серой кожей. Прежде чем опуститься на стул, он аккуратно поддернул брюки, на которых была безукоризненно прямая и острая, как лезвие ножа, стрелка. Рубашка и галстук его выглядели так, словно он надел их новыми десять минут назад, а шляпа – словно он купил ее в лифте, поднимаясь на третий этаж.

Время шло, и я потихоньку собирал свой распавшийся на части организм.

Кругом все заросло сплошным кустарником. Его хватило бы, чтобы спрятать в нём целую армию.