Cite

– Конеко теперь ненавидит меня. Я жалкий неудачник. Но не хандрить же мне теперь вечность! Я стану Повелителем Гарема! Начнём с малого – подниму себе настроение, хорошенько искупавшись!

Крутые времена рождают крутых героев.

– Ah ty tupoy sukin syn!

– Translation?

– Onee-sama sure is sinful woman. To think that she moulded me into such a beautiful body and then told me not to stand out... However!! This is obviously just a trial that I must find a way to overcome!! All for onee-sama's sake!!

– There exists three laws of robotics. A robot may not harm a human being, or through inaction allow a human being to come to harm. My opponents are scum!! They do not apply!!

– I just can't stand being left out! All eyes on me! Yoohoo!

– Deep fried goodness!

– That was beautiful, you guys.

– You're gonna burn to a crisp.

– You really are completely nuts! Whoo! You better reel yourself in you psycho!

– Однажды я пришла домой и застала его в душе. С девицей и её матерью.

– Ну что ж... Он – хороший семьянин.

– Toni's off making people bleed or trying to.

– Time to slap that pimp around rescue some hookers in distress. A modern day fairy tale.

– Эта операция не должна привести к осложнениям на востоке. Значит наша тактика – по возможности обойтись без жертв.

– Без жертв? Зачем тогда я здесь?

– Назовём вещи своими именами. Пятнадцать лет доблестной службы, и ты в этом сарае при старой железяке.

– Это не железяка, это – моё наследство.

– Значит твоё наследство устарело.

– Извини. Ты наставила на меня самую опасную часть пушки. Что-то случилось?

– Проблема в тех, кого ищет горничная.

– Что они натворили?

– Запустили её хозяина на луну.

– Твоя начальница собралась напасть на всеобщего любимца, дядюшку Сэма. У неё явно не все дома.

У входа на киностудию полицейский за подковообразным столиком в стеклянной будке положил телефонную трубку и стал выписывать пропуск. Оторвал заполненный бланк и сунул в узкую, не шире трех четвертей дюйма, щель над столешницей. Голос его металлически прозвучал через вмонтированное в стеклянную панель переговорное устройство:

– Прямо по коридору до конца. В центре патио увидите питьевой фонтанчик. Там вас встретит Джордж Уилсон.

– Спасибо, – сказал я. – Это стекло пуленепробиваемое?

– Конечно. А что?

– Просто любопытно, – ответил я. – Ни разу не слышал, чтобы люди стрельбой пролагали себе путь в кинобизнес.

Мисс Хелен Грэди одарила меня своей лучшей улыбкой. Мисс Вейн просияла. Я провел с их боссом сорок минут. Это делало меня ярким, как таблица хиропрактика.

– У меня создалось впечатление, что она предпочитает какое-нибудь сильно действующее средство. Поэтому я использовал сочетание угрозы с подкупом. Тут неподалеку есть организация, которая специализируется на защите людей из мира кино. Видимо, напугать вас не удалось, а сумма оказалась недостаточной.

– Напугать – напугали. Я чуть не разрядил в эту парочку свой «люгер».

– Арманьяк. Если б вы знали меня, то оценили бы эту любезность. Напитка этого сейчас не достать. Большую часть его растащили немцы. Остальное досталось нашим военачальникам. Ваше здоровье.

– Сегодняшний страх, – сказал Бэллоу, – неизменно пересиливает завтрашний. Суть драматических переживаний состоит в том, что часть представляется важнее целого. Если на экране очаровательной кинозвезде грозит серьезная опасность, то боишься за нее лишь одной, эмоциональной стороной сознания. Но при этом рассудочной стороной сознаешь, что актриса исполняет главную роль в фильме и ничего страшного с ней не случится. Если подозрения и опасность не пересилят рассудка, переживаний почти не будет.

– Странный разговор для шантажиста, – сказал он, продолжая улыбаться.

– Я всегда удивляюсь, почему люди платят шантажистам. Они никогда ничего не могут купить. Однако платят, иногда помногу раз. И в конце концов ничего не добиваются.

– Лупа на письменном столе. Очень прошу вас.

Я пошел к письменному столу и принес лупу.

– Вы привыкли, чтобы вас все обслуживали, а, мистер Бэллоу?

– Я плачу за это.